закат вымазал стены дегтем
жадный до подлости зрелищ
запястная косточка стала площе
от применения молотка
с возгласом дикого хора во что ты веришь
в губы впилась тоска
нет и не пробуй
и не зови их тени
ты не владеешь азбукой енохианской
кошка уснувшая на коленях
не проводник между двух времен
не полыхай иллюминатской маской
в чашу не вглядывайся сквозь сон
ты только ты отрезанный ломоть
титульная страница дня
что повторяется в невесомости
выдуманного жития
ты только ты отливающая чернилом
роспись в реестре графа изгой
печка для отрока даниила
прежде обслуживалась тобой
ты бледный росчерк проявленный в бледном небе
в том где сверкают призрачные сады
где у фонтанов прохлаждается старый ребе
с гуриями зачерпывающими воды
он улыбается с небесной вышки
глядя на крематорий грез
ты как хозяин кошки хозяин мышки
хозяин зерна хозяин воды дающей рост
хозяин облака с дырявым ситом
хозяин воздуха в котором висит
сад старого ребе
и будь хоть четырежды антисемитом
ты сам сотворил их а вовсе не царь давид
и звездную пыль с рукава смахнув
ты сам был и пылью и рукавом
и тем безвоздушным путем где дух
становится телом а тело огнем
и гарью когда сухожилий лук
сгорая отпустит на волю стрелу
и мир соскользнет в подвальный люк
делая вид что кроме твоих молитв
нет ни евы и ни лилит
и даже грязной чашки где спирт налит
ничего нет
нет ничего
о-о-о-о-о
bad chance my darling
bad chance




наш паровоз вперед лети
а ты свети свети свети
сквозь сладкий детский сон
ты солнцу черному сестра
оно на ангельских парах
идет в затон
пиктограммы рисуют свастики
люди ходят с пустыми зеницами
но добавить немного пластики
и с пластидом мы станем синицами
разорвемся на линии пятна
хлынем вверх хлынем вниз
но у тех кто вернется обратно
нет ни тел ни лиц
караулить царей в переходах метро
глупость собственную доказуя
эх шахидское казино
алилуйя алилуйя
я пожалуй постою в стороне
действам времени необходим очевидец
у меня на узкой спине
города просвечивают сквозь ситец
и над ними сиятельна и черна
торжествует луна
с каждой минутой становится свет
теплым и черным как мех овцы
гладит передавай привет
соне перовской
славянские ножницы
выстригли время побед
ты очевидец напрасно дрожишь
ты существуешь для отпечатков
крыса подпольная лабораторная мышь
выращенная для скальпеля
мы изучили твои рефлексы
выработали повадки
ты сошла в мир как шхуна со стапеля
инвентарный номер проставлен лазером
микрочип вживлен в районе хвоста
выходи под лунный свет безнаказанной
оче-ви-ди-ца
погляди направо разит триколором
погляди налево здравствуй руна зиг
прямо черные коридоры
недра власти их
отмечай угасающим взором
как сметается пыль площадей
как приветствуют люди хором
властелинов недолюдей
вот они в заоблачном выносят сферу
поворачивают рычаг
над москвой рекой над невой над мстерой
всходит черная в черных лучах
не полынь звезда рукотворное чудище
охранительница детского сна
воспитательница детского сада будущего
человеческая луна
ты лети лети бронесостав уродов
черной гирей уравновешивая энтропический жар
совершая равномерные обороты
и попискивая как комар
скоро скоро проснутся спящие
выползут звереныши на обед
пояса шахидские законодательно
внесены в государственный бюджет
ох рванет
прекрасное зрелище
сколько шума ярости и огня
очевидцы будущего бережны
пятна – линия
пятна – линия
хорошо пошла ты история
с горки в горку
из горок в горький
из горького в горки
для всеобщего крематория
предоставлены морги
даже карточным шулерам нашлась работка
ловкость пальцев как на базаре
щипачи выдергивают фотки
из общественной базы данных
поясок потуже глаза пошире
хорошо в мещере хорошо в кашире
и на нашем невском не печальтесь братцы
тоже черным лунам будет демонстрация
скоро скоро скоро
скоро влезем в гору
выйдем на свободу
из шахидских норок
к богу к богу к богу
высунув язык
строго строго строго
по команде зиг
и над головами прекрасна и черна
будет в этот праздник полная луна




неоном криптонои аргоном
чем они заполняют трубки
чтоб светилась над ямой бездонной
шепелявая ложь рекламы
все идущие в ногу оказываются под утро
внутри воздуха с привкусом пряным
из колодезной глубины
крики канувших не слышны
а душа как паук птицеяд
все сосет виноват виноват
зря доверился ты перемигиванью огней
зря был правильным мужем и сыном
западня обожает подобных гостей
просто сделай шажок
и асфальт из-под ног
резво выскочит падай же падай в пучину
паутина затянет глазницы и рот
паутина заполнит узор капиляров
а вверху полыхает ночное табло
чтобы новая муха в ловушку упала
а внизу дирижирует хором немым
повелитель мушиного роя
чем аргоном криптоном неоном горим
как на елке фонарики строем
то зеленым цветком ядовитых медуз
то коралловым светом коралловых уст
то лимонным сиянием хвори
и холодные пальцы по лезвию лет
водят точно смычком по струне
мягкий снег налипает на дымчатый фетр
паутины на хрупкой спине
а с поверхности зрелище кажется
за-во-ра-жи-ва-ющим
манит в пытошное пристанище
где даем мы прямой эфир
нитки тонкие натягивает
комментатор из черных дыр
и сося чупачупс на палочке
припадая глазами к экрану
смотрят гражданы и гражданочки
в нашу елочную нирвану
стоп тебя погасили братец
чпок и выпущен легкий газ
жвала черным текут объятьем
приближая шестнадцать глаз
и глядит не моргая нечисть
собираясь всосать нектар
и растягивается на вечность
унизительнейший кошмар
и плывем мы из тела в брюхо
твари нам инородной духом
сок живительный пригубив
отдыхает мушиный царь
вот теперь уже полужив
ты узнал чего хочет тварь
поздно поздно поздно метаться
тело высохло по краям
сытый менеджер мистер абстракция
завершил урок бытия
до сне-да-ни-я





от тебя отрывается часть
уходит в пространство
точно молотом по наковальне
шоколадной медалькой детской
вкусом спелого яблока
глазного
глаз с высокого неба направлен строго
смотрит с с укором
леденеет вывинчивая ненависть
как смотритель музея лампу
может это душа отлетает
ей бы вроде пора
или просто глядящий выпихивает наружу
чтобы ты наконец мог опробовать оба крыла
и летел бы летел по дырявой декабрьской стуже
в даль которую он маячком пометил
для икара простуды
о как холодно в этом небе пустом
все кого я любила умерли или убиты
что за дом нам достался товарищ христос
что за небо ты вывесил
хуже дешевых открыток
тот пейзаж
что на бывшую стрельну похож
собирается дождь
ты поднимаешь воротник плаща
трепеща
падают капли несообразно большие
это медалька катится прочь блестя
сладкая погань
по мертвой щеке россии
это я имя твое повторяю
боюсь ошибиться губы дрожат
как нехорошо дрожат
там в небесах нацеливает убийца
в легкую тень меня
тут на земле
пахнуший смазкой
новехонький автомат
кладбищем пахнет
так вот чем не спелым яблоком
квашенной плотью прошедшей девятый дозор
фото твое счастливое как на празднике
ворох цветов
холод паники
все это просто сор
дворник придет пометет приведет в порядок
снова сровняет впадины и холмы
словно тебя не существовало
а светлые эти пряди
кем-то придуманы
чтобы огнем вины
мы полыхали когда по ребристой невке
призраки санок потащат в прозрачную высь
выметен город
сухими глазами слепнет
выжато время
пока мы среди живых



вянет мокрое небо в мокрых птицах
суетится декабрь подбираясь к дате
сквозь прицел надзирательный золотится
шпиль военного ведомства
альма матер
против оного покрыта мраком
узкий луч от родильной горячки отто
тонет в луже под вопросительным знаком
фонаря глядящего на болото
новогоднего питера
мертвый воздух
пробирается в легкие мокрой взвесью
маринизмом дурным миллионным лотом
айвазовским с исаакием типа свечки
телек кажет за новостью новость хором
рапортуют губернии полным ходом
подготовка идет значит встретим скоро
год козы или курицы с их приплодом
каждый деятель ощутив дыханье
новогодней вечности гладит брюхо
айвазовский? иссакий? спешу заранее
возвратить наши ценности нашим внукам
наш товарищ вексельберг готов к покупке
патриотически выпучив жабьи глазки
патриотически выпятив жабьи губки
патриотически всхлипнув что мы согласны
тянет свечку собора вслед за яйцами фаберже
под правительственное когда шлет приветственнное уже
там над лондоном тоже сеет моросью
там над лондоном тоже пахнет смогом
антикварные ценности кучей хвороста
в галерее мак дугал их слишком много
но не хватит холстин чтоб завесить стены
всех домов петербурга во славу отечества
зря стараешься витенька гонишь пену нефтедолларов
веришь в смену ответственных
ориентиров – каждый дар тирану
с мелким личиком предпологает эхо
как оно отзовется гадать туманно
но видны предпосылки – за титрами по экрану
проезжает аврора в ремонтных вехах
к настоящей авроре в гвардейских доспехах
в мертвом сумраке летнего сада
безымянный клипмейкер склепал как надо
мы и третий рим и вторая эллада
и единая неделимая для чиновного променада
ей и яйца и свечки и автографы пушкина
и картины и рукописи и кости императрицы
секондхэнд с молотка за границей пущенный
мы везем как реликвии из-за границы
золотые обрезы книг точно листья осенней истории
впору снегу их заметать и строить сугробы
все все умерло братцы обширная территория
стала просто континентальным блогом
нас ведь больше нет не поможет прошлое
крики тосты застолия отсветом адского пламени
ночь легла на ужасное и на хорошее
выходите празднуйте на развалинах
здравствуй новый дветысячинеповторимый морок
христианства с исламом в боксерских позах
здравствуй черная кровь нефтеносный молох
нищета пребывающих под гипнозом
точно кролики вытащенные из шляпы
вы глядите на вспышки в промозглом небе
неужели не видите эскулапов
се наследие учат а се наследник
возрождаются яйца в стеклянных боксах
пыль архивов темнее сочней блаженней
президент-император под сенью босха
ждет слияния стрелок для поздравлений
все приехали перекатились стрелки
над зимою шарахнул бутон кремлевский
телеглаз поперхнулся сердючкой-веркой
и пошел покатился наш праздник скотский
обнялись жидомор с русофобом все же
не хухры богоизбранный с богоносцем
крякнув выпили водки рыгнули в рожи
дык в такую вот полночь проси что хочешь
и пошли по родимой мощенке склизкой
тот про белую силу а тот про блядство
и луна наклонившись над общей миской
закатила глаза на такое братство
и плевать что тюряга готовит клетки
что взрыватели ждут своего тротила
и несдюжившие до опохмелки
спят вповалку как будут потом в могилах
невеселые мысли нашарив кнопку
выключаю к чертовой маме пляски
с новым годом шепчу себе как попка
и пытаюсь поверить что все прекрасно
под окном озверев от луж орет котяра
наметенный сугроб стал жидкой кашей
и петарды взмывают слева справа
предлагая небу жизни наши



эдельвейс цветок в ночи
первоцветок снеголомок
влажные пальцы вбирают свет
полувесенненго неба
горы так близко
идут хребты в белой пене дня
как свежестиранные простыни долины
коловращение света
свастика огненная
близко близко
полой земли ладонь
вцепилась в гортань
ты прокопай дыру в снегу
сохранился мундир или каска
мышиная ткань войны
а какая идея была
шествие воинства в бездны ночи
побеждая лед
гордые профили
стройные формы
готика древних звезд
ты поднатужься сдвинь коловорот времен
бей в барабан остроухий воин
брови насупив вглядывайся в туман
мы переходим вечность
мы переходим пространство
вот мы стоим на вершине
победители тьмы
но обрывается тишина лавиной
ноги соскальзывают
уходят скалы вниз
цвет эдельвейса
впечатывается в глазницы
первоцветок снеголомок
лепестками третьего рейха
мертвых губ
отравленная кайма


буквы черные таракашки засушенные в морилке
происходящие от единой формы
если верить платону
производящие форму
если верить газетам
сами в себе творящие новую землю
я говорю
ты говоришь
они говорят
но колебание волн движение звука
преобразуется черточкой
в чертов код
я кодирую
ты кодируешь
они кодируют
умножай псевдосущности
настукивая абзац
собирай мертвецов коррелируя списки
я собираю
ты собираешь
они собирают
черные насекомые впечатанные в бумагу
в электронную память
в двоичный мозг
если верить платону
произведенные первоформой
если верить газетам
созидающие новый путь
таракашки бессмысленных сочетаний
строят мир
которому место на свалке
рядом с детским ботинком
алюминиевой вилкой
старой шляпой
мир в котором
не плачут дети
не орут лягушки
не скрежещет галькой волна
мир сухой
мир выпитый жаром
крематорской печи
буквы черные таракашки засушенные в морилке
ничего не значащие пустые
безнадежно пустые слова



остров посреди океана
запись в школьной тетрадке по географии
святая елена
святая елена
святая елена
ученик наполеон буонапарте
где находится этот остров
посреди океана
посреди океана
посреди океана
где-то посреди океана


каждый раз вечер играющий в блядки
нажимает педаль
белорусский джек николсон в параноидальной фазе
ковш волшебного месяца
перепавою через вечность
обветшавший наполеон на берегу
черной вороной
горбится император оглядывая переправу
белорусская речь зачарованная полонизмами
белорусская речка в ошметках льда
синий снег под пятками
кошмарная непогода
от москвы до вечности
от вечности до конца
от конца до эльбы
от эльбы до острова в океане
это все паранойи след
межевая полоска слез
пахнет небом и мышьяком
оперение императора
ковш волшебного месяца холоден и продажен
одиночество каинова печать
вечеров публичного дискомфорта
с вездесущими лицами (уберите скорей)
с лихорадкою слов (заткните галделки)
с дрожью пальцев оглаживающих вокруг
пустоту
щепоткою как песок
просыпающие
пустоту


ветер продолговатый со вкусом дынной корки
преобразует солнце
утюжит воды озера
опереточный ветер
над крышами дня
голос солоноватый окрашенный розовым
силится имя свое назвать
не получается
спотыкается голос
губы дрожат
там горизонта нить между светом и тьмой
тело размытого островка
занесено песком
там нарисовано солнце
на детском ведерке
черпай волну
преобразуй песок
город построен
ты в нем самый главный
каменщик дынного ветра
практически творец


под пьяные крики ночь
под треск будильника день
слепыми шагами вымеривая пространство
уходишь в зазор
в размытую полосу
лежащую между
твое настоящее
смешанными чертами
дрожашими символами
незрелыми смыслами
граничными знаками
не успело стать совершенным
совершённым
выбери путь
сделай сам
сложи
собери
склей


запомни как в день непогоды
когда на морду налеплен пластырь снега
глазами скитаясь по той черте
которая горизонт
ты видел скользящую тень
ты подумал поземка
подумал поземка
позабыл
шла тень тяжелая дрожала над ледяною коркой
впечатывала себя в исторический интерфейс
дышала севером
отогревая руки
ты повторял поземка поземка
что это было
лучше тебе не знать

Познакомься с народом
Напишите мне